Николай Ставрогин — настоящий облик. Сеющий смерть
Впрочем, еще до ее убийства, Лиза Тушина пересаживается в карету Никола Ставрогина и проводит с ним ночь. Она, очевидно, решается его отбить у Лебядкиной.
Утром же приехавший Петр Верховенский рассказывает о вышеупомянутой двойной смерти, при этом упомянув, что об убийстве он знал, но не помешал. Внесем ясность: киллером за деньги вызвался стать изувер Федька Каторжный, а оплатил и одобрил это преступление Николай Ставрогин.
Фактически Верховенский говорит эти вещи Ставрогину, не только чтобы тот понял, что инициация им убийства известна, но и чтобы в будущем им манипулировать. Вернемся к терминологии Булгакова: бес-распорядитель приходит к антихристу.
Лиза в истерике сбегает от Николая. Она бежит к дому Лебядкиной, где толпа ее признает как «Ставрогинскую» и, решив, что она была заинтересована в смерти Марьи, жестоко — до смерти — избивает. Роман достигает своей кульминации: бесы — всесильны, они сеют вокруг себя смерть и ненависть…
Власть невнятно пытается совладать со смутьянами, наивно убеждая, что следует сохранять стабильность в обществе. В уста губернатора Достоевский вкладывает правильные слова о том что отношения «Власть — Оппозиция» должны быть цивилизованными, однако они не имеют воздействия на террористов-изуверов, опьяненных вкусом крови и почувствовавших свою безнаказанность.
Алексей Кириллов
Он был так похож на Шатова, что они казались братьями. Задумчив, рассеян, сидел, нахохлившись, и, казалось, был на что-то сердит. Говорил отрывочно и путался, если приходилось составить фразу целиком.
Если про Шатова в романе сказано, что трудно представить ту нищету, которую он был бы не в состоянии вынести, то про Кириллова можно сказать то же самое.
Его болевая чёрная сенсорика заключалась в том, что он болезненно воспринимал свою слабость, и постоянно занимался гимнастикой. Возможно, этим же объясняется и то, что он, будучи бедным, почти нищим человеком, приобрел щегольские и чрезвычайно дорогие пистолеты.
В отличие от Шатова, Кириллов был атеистом, но его мировоззрение было куда более абстрактно и оригинально. Он отвергал Христа как «боль страха смерти» и на его место ставил человека, перерожденного физически. По его мнению, стоило человеку преодолеть страх смерти, как он становился богом. Эта идея оказалась очень плодотворной. С ней соглашался Ницше, на ней отчасти базировались экзистенциалисты. Горький, не любивший Достоевского, тем не менее, воспевал гордого и свободного человека, то есть по сути сверхчеловека.
Но эта идея была слишком абстрактна и потому, нежизнеспособна. Единственным способом доказать её другим было покончить с собой.
Кириллов привык накачивать свою волевую сенсорику и, несомненно, справился бы со страхом смерти. Но он не учел, что рядом окажется Пётр Верховенский, у которого волевая сенсорика была творческой функцией. Он захотел воспользоваться самоубийством Кириллова, чтобы свалить на него убийство Шатова, и давил на него, многократно увеличивая его страдания. Таким образом, самоубийство оказалось для Кириллова гораздо более мучительным, чем могло бы быть.
Из его рассуждений о счастье видно, что этика эмоций является для него суггестивной функцией.
«Человек несчастлив, потому что он не знает, что он счастлив, только поэтому. Это всё, всё! Кто узнает, тотчас станет счастлив, сию минуту!»
Ставрогину, с его программной этикой эмоций, было дико это слышать. Он решил пошутить и сказал, что Кириллов, должно быть, уверует в Бога, когда узнает, что он верит. Кириллов не принял это шутки и даже обиделся. Дело в том, что Бог не входил в систему его ценностей и не вызывал положительных эмоций.
Его разговор с Петром Верховенским может служить примером того, как родственные типы давят на болевые функции друг друга. Пётр Степанович напоминает Кириллову о его решении покончить с собой и выражает надежду, что он ему не изменит. Кириллов, не приемлющий никакого силового давления, отвечает, что не признает измены и неизмены. Этим он воздействует на интуицию возможностей, которая является болевой функцией Петра Степановича. Тот не выносит неопределённости:
«Дело требует точности, а вы меня ужасно как горошите».
В тот раз Верховенский прервал разговор, но зато, когда Шатов был убит, и отступать ему было уже некуда, эти двое схватились насмерть, поскольку силы у них были равны, а темпераменты уравновешенно-стабильные. Один говорил, что обязан уверовать в то, что он не верит, а другой гадал, застрелится этот сумасшедший или не застрелится. Перед смертью Кириллов умудрился укусить Верховенского за палец, причинив ему невыносимую боль. Так в последний раз сработала его болевая функция. Это был Робеспьер.
Достоевский — непримиримость к насилию
Неслучайно написал Достоевский «Бесы». Краткое содержание его посыла потомкам: человек, поддавшийся «бунту и своеволию» не может быть свободным. А перестав быть свободным, согласно убеждениям Федора Михайловича, он вообще перестает быть человеком. Это — нелюдь! Примечательно, что классик до своего смертного часа — бескомпромиссен и непримирим, отстаивая идею живого Смысла и живой Истины жизни, утверждая, что на унижении человеческой личности невозможно построить никакого «хрустального дворца» нового общества.
Общество будущего, по мнению писателя, должно руководствоваться движением сердца человека, а не теориями, рожденными холодным разумом.
Сюжет
Действие романа разворачивается в неизвестном губернском городе и близлежащем поместье Скворешники. Главные обитатели поместья — Ставрогина Варвара Петровна, обеспеченной вдовы генерал-лейтенанта, и находящийся под её покровительством пожилой интеллигент Степан Трофимович Верховенский. Вокруг них складывается круг свободомыслящих и творческих личностей. Катализатором событий служит прибытие в поместье Николая Ставрогина — сына Варвары Петровны, и сына Степана Трофимовича — Петра. Николай Всеволодович — юноша с очень непростым характером, дурной славой, но блестящей харизмой, Петр Степанович — профессиональный революционер, имеющий свои планы на провинциальный городок. Какие планы, и во что это выльется — естественно, не будем спойлерить, читайте сами.
История создания
Федор Михайлович Достоевский отличался упорством и требовательностью. В один миг, пережив очередной эпилептический припадок, автор пришел к выводу, что новое произведение его совершенно не устраивает. Тогда он полностью уничтожил свое творение, но оставил нетронутой идею романа – историю о нигилистах, чье отрицание зашло слишком далеко.
Далее Достоевский заново берется за написание «Бесов» — так свет увидел вторую версию произведения. Писатель не успевал сдать работу к назначенному издателем сроку, но и не хотел предавать себя и отдавать публике произведение, которое его не устраивает. Катков, издатель автора, только разводил руками, ведь писатель обеспечивал себя и семью только авансами за книги, но готов был жить впроголодь, лишь бы не выпускать сырой материал.
Николай Ставрогин
Как-то Ставрогин заметил, что все ему навязывают какое-то знамя. Шатов считал, что Ставрогин мог бы поднять знамя истинной православной веры. Верховенский рассчитывал на его, как он выразился, необыкновенную способность к преступлению. Про него говорили, будто он заманивал и развращал детей, что сам маркиз де Сад мог бы у него поучиться, что в Петербурге он состоял в секретном обществе сладострастников.
На самом деле, ни к какому секретному обществу он не принадлежал и детей не обижал. Правда заключалась в том, что у него была исключительная тяга к эмоциям, и он очень хорошо умел ими манипулировать. Это был ярко выраженный представитель соционического типа Гамлет (этико-интуитивный экстраверт).
Он получал удовольствие как от добра, так и от зла. У него это доходило до болезни. Однажды он прославился тем, что провел за нос чиновника, имевшего привычку публично хвастать тем, что его никто не проведет за нос. Потом он публично поцеловал одну даму в присутствии её мужа.
Одна из его выходок кончилась тем, что он женился на хромой и безобразной Марии Лебядкиной и вынужден был терпеть шантаж и угрозы её брата, пока не убил их обоих руками уголовника.
Суггестивной функцией Гамлета является структурная логика. Она проявляется в том, что он требует от людей системного мышления и предсказуемого поведения.
Ставрогину в романе встречаются люди с программной структурной логикой, но никто из них не в состоянии ему помочь.
Шатов (Робеспьер) был зауряден, и, по сути, сам ожидал от Ставрогина эмоциональной помощи. Когда-то Ставрогин ему доказал, что если истина вне Христа, то лучше быть с Христом, чем с истиной. С тех пор Шатов так и не уверовал, но рассчитывал, что они со Ставрогиным будут добывать Бога трудом, потому что это нужно народу. Ставрогину эта идея показалась бесперспективной.
Петр Верховенский был по своему соционическому типу Максимом (логико-сенсорным интровертом), то есть дуалом Ставрогина. К сожалению, соционических отношений не всегда хватает для взаимопонимания. Пётр Верховенский сам признался, что он мошенник. Бывают, конечно, и Гамлеты-мошенники, которым нет дела до того, какой идеей манипулировать, лишь бы их слушали, но Ставрогин был по-настоящему незаурядным человеком. Он чувствовал в себе огромные силы, и не знал, куда их применить.
Кириллов (Робеспьер) был по-настоящему незаурядным человеком. Его идея о том, что надо преодолеть страх и покончить с собой, тогда станешь Богом. Это была по-настоящему величественная идея, которая в 20 веке вдохновила некоторых философов-экзистенциалистов. Но Ставрогин резонно полагал, что для воплощения такой идеи надо был не вполне нормальным. Он не хотел стреляться, чтобы доказать людям свое величие, и решил по-своему бросить вызов обществу. Он собрался опубликовать свою исповедь, чтобы обнародовать самые скверные поступки своей жизни: о том, как соблазнил четырнадцатилетнюю девочку, как украл у бедного чиновника его последние деньги, единственно, из удовольствия. Но видимо, что-то его останавливало, возможно, его наблюдательная функция – этика отношений.
Он решил посоветоваться с Тихоном, бывшим архиереем. Эту идею ему подал Иван Шатов, сказав, что к нему многие ездят. Тихон был Достоевским по своему соционическому типу и хорошо разбирался в человеческих отношениях. Он объяснил Ставрогину, что тот будет не интересен, а смешон и все его будет презирать, в том числе его любимая женщина (прим. ред. – фрагмент о встрече с Тихоном не вошёл в окончательную редакцию романа «Бесы»). Этого он вынести не мог. Он совершил преступление и покончил с собой. Это был Гамлет.
Капитан Лебядкин
Жил на свете таракан,
Таракан от детства,
И потом попал в стакан
Полный мухоедства …
Место занял таракан
Мухи возроптали.
«Полон очень наш стакан»
Юпитеру кричали …
На мой взгляд, в этом стихотворении очень удачно выражена программная функция этого персонажа – волевая сенсорика. К сожалению, стихотворение не закончено. Далее по плану автора, слуга выплескивает в лохань и мух, и таракана, но таракан не ропщет …
Если бы автор так же удачно изобразил свою творческую функцию – этику отношений, то получился бы законченный портрет Цезаря (сенсорно-этического экстраверта).
По словам Достоевского,
«признак этих людей – совершенное бессилие сдержать в себе свои желания, напротив, неудержимое стремление тот час же их обнаружить со всей даже неопрятностью, чуть только они зародятся. Попав не в свое общество, такой господин обычно начинает робко, но уступите ему на волосок, они тотчас же переходят на дерзости».
Образ карикатурный, но такой яркий, что дополнительных доказательств его принадлежности к типу Цезарь, по-моему, не требуется.
Можно добавить, что он является подзаказным по отношению к Ставрогину, что проявляется в его шутовстве, и подревизным по отношению к его матери, что проявилось, когда он явился её шантажировать, но получил такой отпор, что попросту струсил и так и не решился сказать ничего сказать.
Историческая основа создания романа
Заметив нечто сташное, инфернальное в социуме России, не смог не взяться за перо Ф. М. Достоевский. «Бесы» — плод труда его ума и сердца, где он чутко уловил за полвека до революций предтечу бесноватости всего общества, впервые проявившуюся у русских революционеров-нигилистов.
Группой смутьянов, управляемой неким Федором Нечаевым (нашумевший нечаевский процесс) был убит (в 1869 г.) студент Петровской землеакадемиии Иван Иванов. Причем мотивы раскрытого убийства были двоякими. Нечаев не просто инициировал убийство, чтобы предупредить донос со стороны Иванова. В еще большей степени он пытался подчинить других членов этого террористического кружка своей воле, связав их кровью жертвы.
Федор Михайлович за этим событием уловил, понял, осознал и донес до умов и сердец читателей макроопасность грядущего.
Иезуитство и коварство Верховенского
Впрочем у Верховенского есть дьявольский план прикрытия преступных действий террористической группы: кровь покрывают кровью. Петр играет игру с властями, гарантируя себе алиби — лояльного к власти гражданина-стукача, выдавая им ложных «смутьянов» — Шатова и Кириллова, которые (первый — насильственно, второй — добровольно) должны погибнуть. Зная о неадекватных убеждениях друга Николая Ставрогина, инженера Кириллова, Верховенский использует их в своих интересах.
На примере этого инженера изображает отступника от веры, презирающего Бога, Ф. М. Достоевский. Бесы пытаются скрыть следы своих убийств, взвалив ответственность на него, покойного. Кириллов полагает, что путем самоубийства он станет богочеловеком. Бес-распорядитель Петр Верховенский подло договаривается с инженером — уничтожить себя, когда наступит необходимость, беря с него обещание. Поэтому, по требованию Петра Верховенского, Кириллов сперва пишет записку, «признаваясь» в убийстве Ивана Шатова. Далее же инженер-фанатик и богоборец действительно убивает себя из пистолета.
Роман «Бесы» Достоевского — это и показ того, как разрушаются бесовские планы Петра Верховенского. Вскоре раскаявшийся и осознавший содеянное его подельник Лямшин выдает всех преступников. Петру Верховенскому удается бежать. Скрывается в Швейцарии и Николай Ставрогин.
Он чувствует себя уже не «принцем Гарри», а человеком, опустошенным безверием и отрицанием человеческой морали. Николай, жалкий и одинокий, умоляет приехать к нему ранее опозоренную Дарью. Что может дать он ей, кроме страданий? Впрочем, это лишь слова. Подобно Антихристу-соблазнителю, его конец уже предрешен — самоубийство. Он неожиданно приезжает в имение матери (Скворешники), где вешается в мезонине.
Скрепление сообщества бесноватых кровью
Меж тем исполняются и дьявольские планы Петра Верховенского. Он убивает, «чтобы скрыть концы» убийства Лебядкиных, неконтролируемого собой Федьку Каторжного (того находят с проломленной головой).
Следующий на очереди — студент Шатов. Страшно описывает его смерть Достоевский Федор. Бесы (людьми их уже назвать нельзя) — Верховенский, Липутин, Виргинский, Лямшин, Шигалев, Толкаченко — стаей набрасываются на него… Они подчинены идее, не останавливает их даже знание того, что жена Ивана Шатова только-только родила ребенка.
Единственный, кто отказывается убивать — это Шигалев.
Тропы и штампы
- Адский легион. В эпиграфе и в тексте книги приводится на самая цитата из Евангелия про бесов и свиней. С легионом сравниваются революционеры, террористы, вольнодумцы.
- Всеведущий рассказчик. Остаточное явление. Господин Г-в вроде как конкретная личность, но зачастую знает мысли персонажей, которые находились далеко от него и никому о них не рассказывали.
- Два главных героя. Литературоведы десятилетиями спорят, кто «главнее»: Николай Ставрогин или Пётр Верховенский?
- Зловещая долина. Николай Ставрогин красив и притягателен для многих женщин, но его лицо неподвижное и бледное как маска, потому может отпугнуть.
- Злодейский кордебалет.
- Злодей-бунтарь. Естественно, Пётр Верховенский. И все, кто ему способствуют/помогают в создании революционного подполья.
- Недостойный наследник. Для Варвары Петровны и Степана Трофимовича их сыновья не оправдали надежд. Со вторым на тормозах, бо Верховенский-старший и сам был либерал, а достоинства у него на протяжении большей части сюжета немного.
-
Нигилист-мизантроп
В принципе, и Верховенский-младший с его кружком, и мелкие злодейчики третьего плана… Но они в массе своей хотят переустроить общество, это несколько иная статья, которая выше.
. Более «романтически-тёмная» версия — Ставрогин, более хладнокровная — Кириллов.
- Педофил. В вырезанной главе «У Тихона» оказывается, что Ставрогин то ли изнасиловал, то ли просто растлил девочку 10-14 лет (разночтения — от разных редакций под напором цензуры).
- Рояль в кустах. Им может показаться прибытие Марии Шатовой. Но субверсия, без подробностей.
- Скучающий богач. Николай Всеволодович в юности.
- Хороший, плохой, злой. Если хороший — Шатов (но не совсем правый, что отмечают критики; он тоже поражён харизмой Ставрогина), то плохой — Николай Всеволодович (ницшеанский и байроновский герой, для которого и зло слишком низко), а злой — Пётр Верховенский по сумме деяний к финалу.
- Шоу внутри шоу. Стихи Лебядкина, отрывок из рассказа Кармазинова.
Актуальность предвидения классика
Но разве вышесказанное касается лишь революционеров XIX века? Не будем уподобляться страусам, прячущим голову от реальности. В еще большей мере, чем рассказал читателям Достоевский, бесы пленяют людей современных, манипулируемых массмедиа, которые сеют ненависть.
Вспомним произведение уже современного российского классика Виктора Пелевина, где он в своем романе «Т» аргументировано мотивирует, что бесы современного виртуального неоколониального общества гораздо страшнее описанных Федором Михайловичем:
Поражает, насколько глубок роман, который написал Достоевский («Бесы»). Отзывы современных читателей единодушны: читать книгу следует во взрослом возрасте, с расстановкой, постепенно. Следует анализировать и сопоставлять написанное Федором Михайловичем с современностью. Тогда многое становится понятно. Достаточно сравнить с нигилистами Достоевского оголтелые СМИ, сеющие ненависть в обществе! Обидно, когда в медиапространстве, вместо пропаганды терпения и доброты, звучат аккорды ненависти.
Суть
События происходят в провинциальном городке во владениях Варвары Петровны Ставрогиной. Ребенок вольнодумца Степана Трофимовича Верховенского, Петр Верховенский — основной идейный наставник революционного движения. Петр старается привлечь к революционерам Николая Всеволодовича Стравогина, который является сыном Варвары Петровны.
Петр Верховенский созывает «сочувствующих» перевороту молодых людей: военного в отставке Виргинского, эксперта народных масс Толкаченко, философа Шигалева и др. Лидер организации Верховенский планирует убийство бывшего студента Ивана Шатова, который решает расстаться с революционным движением. Он покидает организацию из-за интереса к мысли народа-«богоносца». Однако убийство героя нужно компании не для мести, реальный мотив, которого не знают рядовые члены кружка, — сплочение организации кровью, единым преступлением.
Далее события развиваются стремительно: маленький городок потрясают невиданные доселе происшествия. Всему виной тайная организация, но о ней горожане не имеют понятия. Однако самые жуткие и пугающие вещи происходят в душе героя, Николая Ставрогина. Автор подробно описывает процесс ее разложения под влиянием вредоносные идей.
Степан Трофимович Верховенский
«Скажу прямо: Степан Трофимович постоянно играл между нами некоторую особую и так сказать гражданскую роль и любил эту роль до страсти, так что, мне кажется, и прожить без неё не мог. Не то, чтобы я приравнивал его к актеру в театре; сохрани боже, тем более, что я и сам его уважаю. Тут все могло быть делом привычки или лучше сказать беспрерывной и постоянной склонности, с детских лет, к приятной мечте о красивой гражданской своей постановке. Он, например, любил свое положение «гонимого» и так сказать «ссыльного». В обоих этих словечках есть своего рода классический блеск соблазнивший его раз и навсегда и, возвышая его постепенно в собственном мнении. В продолжении многих лет, довел его, наконец, до некоторого весьма приятного для самолюбия «пьедестала».
Я привела эту, довольно длинную цитату, потому что она как нельзя лучше характеризует этого персонажа романа «Бесы».
Можно почти наверняка сказать, что это Гамлет (этико-интуитивный экстраверт). Но всё-таки стоит привести ещё некоторые доказательства.
Степан Трофимович постоянно призывал к труду, утверждая, что без этого нельзя иметь собственное мнение. В доказательство он ссылался на немцев, называя их учителями русских. В этом, по-видимому, сказалась его суггестивная функция, так как интегральный тип немецкой нации – это Максим (логико-сенсорный интроверт).
После свидания с Варварой Петровной он вдруг вставал с дивана и начинал колотить руками о стену. Такая несдержанность более всего характерна для линейно-напористого темперамента.
Его активационная функция – волевая сенсорика – проявлялась тогда, когда он по-настоящему, оскорбленным. Так, например, он, казалось, готов был покориться судьбе, когда Варвара Петровна ему жениться на Даше для покрытия грехов своего сына. Но в результате грубой провокации Петра Верховенского он понял, что сподличал, и проявил настоящую силу характера, правда, ненадолго.
Такая же вспышка произошла, когда у него в дому устроили обыск. Он безумно трусил (его болевой функцией была белая сенсорика) Но при встрече с губернатором он держал себя с незаурядным достоинством, вынудив его извиниться. Когда же губернатор признался, что несчастлив, пассивно-контролирующая функция подсказала Степану Трофимовичу правильный ответ:
«Ваше превосходительство, не беспокойте себя моей сварливою жалобой, и велите только возвратить мои книги и письма …».
Его эталонная функция – интуиция возможностей – подсказала ему, что единственным выходом для него будет бегство из города. Но это оказалось бегством в никуда.
Таким образом, это Гамлет.
Шигалёв
Автор характеризует эту личность следующим образом:
«В жизнь мою я не видал в лице человека такой мрачности, нахмуренности и пасмурности. Он смотрел так, как будто ждал разрушения мира, и не то чтобы когда-нибудь, по пророчествам, которые могли бы и не состояться, а совершенно определённо, так-этак послезавтра утром, ровно в двадцать пять минут одиннадцатого».
Мое предположение заключается в том, что Шигалёв – Бальзак (интуитивно-логический интроверт). Уже из этого описания видна его сильная интуиция времени и пассивно контролирующая интуиция возможностей.
Особенно ярко эта черта проявляется на собрании «наших», то есть нигилистов, на которое он принес толстую тетрадь, исписанную чрезвычайно мелким почерком. Он объявил собранию, что у него десять таких тетрадок, и в них уложена вся система устройства общества. Он готов изложить эту систему всем присутствующим в течение десяти вечеров, предупреждает, что сам запутался в своих выводах. Выходя из безграничной свободы, он заканчивает безграничным деспотизмом. Но кроме его разрешения общественной формулы не может быть никакого.
Он предложил разделить человечество на две неравные части. Одна получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми человечества. Остальные должны обратиться в стадо и достигнуть первобытной невинности путем ряда перерождений.
Его дуал Лямшин, у которого волевая сенсорика была программной функцией, предложил взорвать на воздух эти девять десятых, чтобы не мучились. Шигалев подтвердил, что это было бы самым разумным решением. Этот ответ подтверждает, что волевая сенсорика была его суггестивной функцией.
Его болевая этика эмоций сказалась в день убийства.
«Шигалев твёрдо шагнул к нему три шага:
— Со вчерашнего вечера я обдумал дело, – начал он уверенно и методически, по-всегдашнему (и мне кажется, если бы под ним провалилась земля, то он и тут не усилил бы интонации и не изменил бы ни одной йоты в методичности своего изложения); – обдумав дело, я решил, что замышляемое убийство есть не только потеря драгоценного времени, которое могло бы быть употреблено более существенным и ближайшим образом, но сверх того представляет собою то пагубное уклонение от нормальной дороги, которое всегда наиболее вредило делу и на десятки лет отклоняло успехи его, подчиняясь влиянию людей легкомысленных и по преимуществу политических, вместо чистых социалистов. Я явился сюда единственно, чтобы протестовать против замышляемого предприятия, для общего назидания, а затем – устранить себя от настоящей минуты, которую вы, не знаю почему, называете минутой вашей опасности, Я ухожу – не из страху этой опасности и не из чувствительности к Шатову, с которым вовсе не хочу целоваться, а единственно потому, что все это дело, с начала и до конца, буквально противоречит моей программе. Насчет же доноса и подкупа от правительства с моей стороны можете быть совершенно спокойны: доноса не будет.»
И он ушел, не обращая внимания на наставленный на него пистолет. Таким образом, я считаю доказанным, что это Бальзак.