Краткое содержание поэмы «Езерский» Пушкина
За 5 секунд
Герой повести – коллежский регистратор Иван Езерский. Он был приятелем и соседом рассказчика. Мужчина происходил из древнего знатного рода. Предки Ивана состояли на службе в войсках и советах.
За минуту
Иван Езерский, сосед рассказчика – заходит в свой тесный кабинет. Первым представителем его рода был грозный воевода. Во время правления княгини Ольги его сын Варлаф принял в Царьграде крещение. Он был женат на княжне из Греции, в браке с которой у него было 2 сыновей: Якуб и Дорофей. Первый погиб в засаде, а у второго родилось 11 сыновей.
У одного из его детей – Андрея было 2 сына: Иван и Илья. Езерские служили в войсках и в советах. Один из представителей рода – Варлаам был известен своей боярской гордыней и любил участвовать в спорах. За это его не раз изгоняли с царской трапезы, но Варлаам вновь шел под страшный гнев. Езерские вновь появляются при дворе во время правления Михаила Романова.
Потомок Езерских – Иван был коллежским регистратором, а также соседом и приятелем рассказчика. Он являлся обычным гражданином столицы, не отличавшимся от остальных ни лицом, ни умом. У мужчины был смирный нрав и простой характер.
Часть первая
Над омраченным ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришел Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лег.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость и честь;Что мог бы бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:
«Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нем Парашу успокою.Пройдет, быть может, год-другой —Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»
Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито…Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…Ужасный день!Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над ее брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъяренных вод.Но силой ветров от заливаПерегражденная НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело — воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен.
Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, бревны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам!НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять?В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерами,И в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил — из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералыСпасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.
Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал.
Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущенной глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там —Увы! близехонько к волнам,Почти у самого залива —Забор некрашеный, да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей?
И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращен к нему спиною,В неколебимой вышине,Над возмущенною НевоюСтоит с простертою рукоюКумир на бронзовом коне.
Вступление
На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел. Пред ним широко Река неслася; бедный чёлн По ней стремился одиноко. По мшистым, топким берегам Чернели избы здесь и там, Приют убогого чухонца; И лес, неведомый лучам В тумане спрятанного солнца, Кругом шумел.
И думал он: Отсель грозить мы будем шведу, Здесь будет город заложен На зло надменному соседу. Природой здесь нам суждено В Европу прорубить окно, Ногою твердой стать при море. Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град, Полнощных стран краса и диво, Из тьмы лесов, из топи блат Вознесся пышно, горделиво; Где прежде финский рыболов, Печальный пасынок природы, Один у низких берегов Бросал в неведомые воды Свой ветхой невод, ныне там По оживленным берегам Громады стройные теснятся Дворцов и башен; корабли Толпой со всех концов земли К богатым пристаням стремятся; В гранит оделася Нева; Мосты повисли над водами; Темно-зелеными садами Ее покрылись острова, И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит, Твоих оград узор чугунный, Твоих задумчивых ночей Прозрачный сумрак, блеск безлунный, Когда я в комнате моей Пишу, читаю без лампады, И ясны спящие громады Пустынных улиц, и светла Адмиралтейская игла, И, не пуская тьму ночную На золотые небеса, Одна заря сменить другую Спешит, дав ночи полчаса. Люблю зимы твоей жестокой Недвижный воздух и мороз, Бег санок вдоль Невы широкой, Девичьи лица ярче роз, И блеск, и шум, и говор балов, А в час пирушки холостой Шипенье пенистых бокалов И пунша пламень голубой. Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость, В их стройно зыблемом строю Лоскутья сих знамен победных, Сиянье шапок этих медных, На сквозь простреленных в бою. Люблю, военная столица, Твоей твердыни дым и гром, Когда полнощная царица Дарует сына в царской дом, Или победу над врагом Россия снова торжествует, Или, взломав свой синий лед, Нева к морям его несет И, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо как Россия, Да умирится же с тобой И побежденная стихия; Вражду и плен старинный свой Пусть волны финские забудут И тщетной злобою не будут Тревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора, Об ней свежо воспоминанье… Об ней, друзья мои, для вас Начну свое повествованье. Печален будет мой рассказ.
Вступление
На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный чёлнПо ней стремился одиноко.По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел.
И думал он:Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложенНа зло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам,И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознесся пышно, горделиво;Где прежде финский рыболов,Печальный пасынок природы,Один у низких береговБросал в неведомые водыСвой ветхой невод, ныне тамПо оживленным берегамГромады стройные теснятсяДворцов и башен; кораблиТолпой со всех концов землиК богатым пристаням стремятся;В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Темно-зелеными садамиЕе покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва,Как перед новою царицейПорфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой ее гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса.Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамен победных,Сиянье шапок этих медных,На сквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царской дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лед,Нева к морям его несетИ, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо как Россия,Да умирится же с тобойИ побежденная стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора,Об ней свежо воспоминанье…Об ней, друзья мои, для васНачну свое повествованье.Печален будет мой рассказ.
Сюжет Медного всадника Пушкина
Петр Первый привез в Россию множество новинок. Он всегда брал пример с Европейских государств. Стоя на берегу Невы, мечтал воздвигнуть там большой город. Впоследствии так и вышло, Петр основал Петербург.
Стоял холодный ноябрьский вечер. Евгений, служивший чиновником, спешил домой. Он жил в одном из бедных районов города Петра Первого. Родом он был из богатой семьи. Ночью, Евгений не мог заснуть, он размышлял о своей любимой. Девушку зовут Параша, именно с ней он хотел бы связать себя узами брака, и обрести крепкую и счастливую семью. В ближайшее время молодым не суждено встретиться, они живут на противоположных берегах реки, мосты которой постоянно разводят. Так и случилось в этот раз. После глубоких раздумий, Евгений заснул.
Следующим утром город потрясло ужасным событием. Произошло сильное наводнение. Горожане уверены, что прогневили Господа Бога, за что он им и послал этот потоп. Царь не может противостоять наводнению. Евгений оказался на статуи льва. Он сидит не шевелясь, а вода медленно подступает, и вот уже достигла ног молодого человека. Евгений смотрит в сторону, где проживает его возлюбленная со своей семьей. Они живут в небольшом домике, рядом с рекой. Семья Параши не отличается большим достатком. Их финансовое состояние оставляет желать лучшего. Молодой человек очень беспокоится о своей любимой. Спиной к Евгению стоит памятник Петру Первому. Российский император восседает верхом на коне.
Вскоре вода начала спадать. Евгений, знакомой тропою спешит к возлюбленной. Кое-как добравшись до места, он не может его узнать. Все очень сильно изменилось. По дорогам лежат мертвые люди, кажется будто бы, здесь была бойня. Евгений не может отыскать дом Параши, его нет на прежнем месте. Мужчина очень переживает и заливается истерическим хохотом, его состояние близится к сумасшествию.
Наступило следующее утро. Городу вернули прежний вид. Санкт – Петербург очистили от последствий стихии. Люди продолжают свое прежнее существование. Евгений сам не свой. Он бродит по городу в печали. Время проходит, он ведет бродяжнический образ жизни. Люди его презирают, но он не обращает на это внимания. Так прошло двенадцать месяцев. В один прекрасный момент, Евгений вспомнил, что приключилось во время потопа. Он увидел статую льва, на котором сидел. Увидел памятник Петру и погрозил ему. Петр гневно посмотрел на мужчину, и он убежал. С той поры, глядя на памятник Императора, он мысленно просит у него прощения. Через некоторое время, мертвое тело Евгения обнаружили местные рыбаки.
Часть первая
Над омраченным ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришел Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лег.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость и честь;Что мог бы бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:
«Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нем Парашу успокою.Пройдет, быть может, год-другой —Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито… Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…Ужасный день! Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над ее брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъяренных вод.Но силой ветров от заливаПерегражденная НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело — воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен.Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, бревны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам! НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять? В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерами,И в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил — из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералыСпасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал.Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущенной глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там —Увы! близехонько к волнам,Почти у самого залива —Забор некрашеный, да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей?И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращен к нему спиною,В неколебимой вышине,Над возмущенною НевоюСтоит с простертою рукоюКумир на бронзовом коне.
Примечания
- Альгаротти где-то сказал: «Pétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russie regarde en Europe».
- Смотри стихи кн. Вяземского к графине З***.
- Мицкевич прекрасными стихами описал день, предшествовавший петербургскому наводнению, в одном из лучших своих стихотворений — Oleszkiewicz. Жаль только, что описание его не точно. Снегу не было — Нева не была покрыта льдом. Наше описание вернее, хотя в нем и нет ярких красок польского поэта.
- Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф.
- Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана — как замечает сам Мицкевич.
1833 год.
Анализ поэмы «Медный всадник»
Скачать анализ, историю написания бесплатно (группа ВК ЕГЭ Литература 2022-2023)
istoria_sоздания поэмы — ozdania_i_analiz_poemyСкачать
Анализ поэмы — analiz_mednogo_vsadnikaСкачать
Тема поэмы
- тема Петра, «строителя чудотворного»
- тема «простого» («маленького») человека
- тема взаимоотношений простого человека и власти
Основная идея выражается в конфликте простого человека и государства. Александра Сергеевича волнует вопрос: должно ли государство руководствоваться интересами простых граждан, принимая масштабные решения.
Тема Петра: Петр I — воплощение государственности в поэме, выбирал для города место, руководствуясь собственными политическими интересами (отсюда весьма удобно «грозить шведу»). Петра 1 не заботили ни благоприятный климат, ни возможные стихийные бедствия. Это наводит на мысль: конфликт между человеком и государством неразрешим.
А.С. Пушкин описал реальное событие 1824 г. в Петербурге:
7(19) ноября 1824 года в Санкт Петербурге и Кронштадте произошло самое сильное наводнение за всю историю этих городов. Историки описывали, что накануне разрушительного наводнения был сильный холодный ветер с дождем. Барометр к вечеру упал на целый дюйм, и непогода разошлась сильнее. Очевидцы рассказывали, что в 7 часов вечера на адмиралтейской башне зажгли сигнальные фонари, но горожане продолжали пребывать в беспечности.
Поэма «Медный всадник» — одно из самых глубоких, философ ских и не до конца разгаданных произведений Пушкина. Написан ная во время 2 й Болдинской осени 1833 года, она отражает глубокие раздумья поэта над судьбами России, над ее прошлым, настоящим и будущим. В концепции этой поэмы можно видеть аллегорическое осмысление итогов восстания декабристов, в частности, и смысла восстания против власти вообще — ведь в 30 е годы XIX века восста ния и революции прокатились по всей Европе, и Пушкин не мог не задуматься над кровавыми их последствиями.Поэма состоит из вступления и двух частей.
Творческая свобода поэта проявилась в смелом совмещении эпики и лиризма, реализма и фантастики, конкретности деталей и символической обобщенности и многозначности их смысла. Начинается поэма с описания монолит ной фигуры Петра, задумавшего на «мшистых, топких берегах» Невы по политическим и стратегическим соображениям построить новуюстолицу Российского государства.
Имя не названо, но местоимение «он», выделенное в тексте, приравнивает Петра к Богу, творцу всего сущего. Образ Петра императора во вступлении предваряет симво лический образ Медного всадника, «кумира на бронзовом коне», ко торый увековечил царя преобразователя. Злободневные цели Петра («отсель грозить мы будем шведу.. все флаги в гости будут к нам») во вступлении преобразуются в вечное значение его деятельности для России, которое невозможно переоценить: «Над самой бездной, / На высоте, уздой железной / Россию поднял на дыбы…»
Замысел Петра нашел достойное воплощение в прекрасном го роде, описание которого естественно и органично перерастает в лирическое отступление. Описательные эпитеты (оживленные бе рега, стройные громады, богатые пристани), переходят в эпитеты лирические, эмоциональные, психологические: задумчивые ночи, строгий, стройный вид города, державное течение Невы, спящие громады пустынных улиц и т.д. Поэт любит город и желает ему доб ра и благоденствия, он видит в его красоте и силе символ неколеби мости России. И чем громче и убедительнее одические ноты вступления, тем ярче контраст его с главой, описывающей жизнь и ха рактер маленького чиновника Евгения, которому жизнь в Петер бурге не принесла счастья и покоя.
Представитель некогда знатно го, но ныне обедневшего рода, Евгений по своим взглядам и образу жизни приближается к разночинцам, характеры и судьбы которых еще не стали предметом пристального внимания и изображения в литературе. Таким образом, Пушкина можно назвать первооткры вателем такого типа, наряду с Гоголем.
Всадник
Та самая голова Петра I
Всадник это не Пётр, от Петра тут только «медная голова», сделанная Марией Анн Колло ученицей мастера Этьена Мориса Фальконе. Как, впрочем, присутствует здесь и «медная рука», в которой должен был быть скипетр (или копьё) правителя. Нет, в действительности памятник полностью бронзовый, но данные элементы вызывают определённые вопросы и не дают покоя уже многим исследователям. Но вернёмся к поэме, и увидим как показывает эти несоответствия сам поэт.
Пушкин два раза говорит о том, что конь под всадником бронзовый. Но при этом сам всадник именно медный и особенно подчёркивается, что голова у всадника тоже медная. Подчёркивая медную голову всадника Александр Сергеевич делает очень явный намёк на то, что медь это знак новизны. Помним, что голова Петра I была отлита отдельно от статуи якобы ученицей. Эта выдумка нужна была для того, чтобы оправдать несоответствие стилей головы и памятника.
Руке тоже досталось от поэта, и опять же упоминается конь, как бы подчёркивая разницу меди и бронзы.
«Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.»
«Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.»
«И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;»
Рука Медного всадника
Прямо можно увидеть историю, как откопали памятник и переделывали голову и руку, чтобы осовременить его и придать сходство с Петром. Как же всё-таки хорошо, что уж руку фальсификаторы сумели сваять в старом стиле и не пришлось ещё одну легенду выдумывать, что это опять ученица делала. Наша цивилизация не совсем безнадёжна)
В то же время культурологи порой говорят о памятнике интересные вещи, как например, что на коне вместо седла положена шкура как символ дикости того народа, который был обуздан Петром и приведён к цивилизации. То есть конь и царь это старое и новое. А конь-то тем временем по тому же Пушкину выходит бронзовым.
Кстати медь также фигурирует ещё в предисловии как второстепенный объект. Это место текста, которое поэт мог бы и не вставлять в своё произведение, но вставил.
Вот такие интересные строчки:
«Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
Насквозь простреленных в бою.»
Неужели автор нам говорит, что «медь» – это эпоха пороха и огнестрельного оружия? Возможно, здесь что-то иное лежит в основе, но к сожалению не так просто понять что же в действительности. А ведь это описание парада. Что же видел автор своим внутренним взором? Даже страшно представить.
Что есть медь в мистическо-эзотерическом смысле? Конечно люди религиозные обязательно вспомнят медного змея Моисея, мистики обмолвятся, что это металл Венеры, а люди практичные скажут о том, что этот металл менее ценен чем бронза. Все три варианта верны и будучи сложенными воедино передают нам такую картину: перед нами культовый символ, который был взят из прошлого города и приспособлен к существующим реалиям. Бронза уступает золоту, так что мы видим, что это уже не в первый раз, когда данный символ становится объединяющим и путеводным для людей.